Подойдя к отделу он увидел ее. Достав коробку с одним из колец, он решил сделать фотографию, где кольцо было служить рамкой. Открыв коробку он стал искать место для лучшего обзора. Подойдя к клумбе он собрался уже достать кольцо, и вдруг увидел его. Резкая боль сдавила грудь. Виски взбухли, казалось, что еще немного, и его голову сдавит тисками. Глаза залились кровью. Руки задрожали и дрожащие

Он налил стопку водки и резко выпил. Жидкость обожгла все внутри, но он этого не чувствовал. Он уже давно не чувствовал боли, ведь та боль, которая была с ним постоянно, давила собой всю остальную боль. Подойдя к горящему камину он достал фото и бросил в огонь. Она не успела рассмотреть фотографию, огонь начал жадно жрать ее, но она успела увидеть край, до которого огонь еще не добрался. Там

Щелчок... Щелчок... Щелчок... Боек старого Glock не уставая щелкал, реагируя на каждое движение пальца. Он смотрел в точку. Казалось, еще немного, и он взглядом разрушит, и без того потрепанную попаданием снарядов, стену. Дым заполнял его глаза. И было не понятно, то ли это дым от сигарет, то ли въевшийся в глаза дым выстрелов.

Ее тело стало более послушным. Она крепко вцепилась в него и не отпускала. - Что случилось? - Этого не может быть. Мне страшно. Мне очень страшно. - Чего не может быть? От чего тебе так страшно? Я тебя не видел еще такой. - Сон... Иллюзия... Реальность... Я не знаю... Мне было очень страшно. Я не знаю, где игра моего разума, а где реальность... - Рассказывай по порядку.

Его тело казалось холодным, как лед. Знакомые черты лица резко изменились. Она с ужасом поняла, что сейчас, в данную минуту, она совсем не узнает его. Его глаза поменяли цвет на зелено-карие. И это было страшно. Это не было похоже на глаза других людей. Радужка была светло зеленой, резко меняющейся на темно коричневый. Даже нет, не темно коричневый, скорее, черный. И глазное дно полностью

Тусклый свет луны еле пробивался через густой холодный туман спустившийся на спящий город, который напоминал Сайлент Хил. Туман занял собой все. Возле одиноко горевших фонарей устроили фестиваль мотыльки. И только их пляшущие тени указывали на то, что город жив.